Если совсем начистоту, то смысл звонка из агентства не сразу дошел до заспанного Энжа. А если быть совсем-совсем откровенными, то до мужчины вообще не сразу дошло, о каком агентстве идет речь.
Уже несколько месяцев на телеканале, его основном месте работы, ходили слухи о продаже канала, а новоиспеченный продюсер не любил неожиданностей и решил подстраховаться, отсняв максимум эфиров своей программы. Съемочная группа работала без выходных и проходных, в то время как сам Энж искал новую работу в перерывах между гримом и сменой декораций.
Но мужчине хотелось попробовать себя в чем-то более интересном, чем словестная акробатика в свете софитов под прицелом камеры. Ему уже удалось вкусить яда теневого игрока, став сопродюсером нескольких проектов на все том же телеканале, поэтому больше всего его манила именно такая перспектива – взять нечто и сделать из этого конфетку.
Один старый знакомый даже посоветовал ему одно агентство - «Milk Oolong». Поначалу, Энжа смутило, что руководство данной фирмы не только охотно согласилось на совместительство, но и дало отсрочку для вступления в должность на время съемок, а потом он просто таки обрадовался этому – напряженный график работы и мотание в другой штат - вещи малосовместимые. Оформили все как отпуск за свой счет, но попросили лично приехать и привести необходимые документы.
А вот на личные интересы, пусть и весьма рабочие, времени не было, Мараскино и спал-то урывками, чем вгонял гримера в панику каждый раз как садился в кресло, уж больно много сил тратилось на создание необходимого «глянца».  Поэтому в город «…» прибыла сразу вся съемочная группа, благо, в нем жили несколько героев программы, с которыми планировались эфиры.
В первый же день, пока группа размещалась в гостинице, Энж отвез необходимые документы и, поставив все необходимые подписи, со спокойной, насколько это возможно в постоянном цейтноте, душой приступил к съемкам.
За два дня отсняли четыре программы, только две из которых могли попасть в эфир, а остальные же пошли в резерв. Последние съемки были вообще ночными из-за рабочего графика гостя. От чего звонок в 11 утра и стал столь непонятным и неожиданным для Мараскино. Но как только смысл человеческой речи проник в спящий мозг мужчины, он сразу же пошел будить гримера – не пугать же людей своим видом.
Да, можно было просто одеть темные очки, все же ехал на встречу с врачом, но какое-то смутное предчувствие, не давало продюсеру покоя, а внутренний голос едва не захлебывался в вопле «Не смей хромать!», пока он шел к нужному ему кабинету.
На стук в дверь откликнулись сразу. Хозяин помещения, правда, оказался несколько странным.
«Чокнутый профессор! Я попал в руки психа», - с легкой долей обреченности глядя на доктора, подумал Энж.
- И так, вы - Энж Мараскино, продюсер с оскольчатым переломом берцовой кости, - не спрашивал, а утверждал эскулап, так разглядывая пациента, что у того холодок по спине пробежал.
- Да, собственной персоной, - ответил Энж, усевшись, аккуратно переведя дух и вытянув ноющую ногу перед собой. – Вы, я так полагаю Чеззе Гра хи. Могу я поинтересоваться причиной, по которой понадобилась данная встреча?

Самые изощренные садисты – это врачи, они сначала спрашивают, где болит, а потом начинают давить на указанное место. В сей простой истине Энж ни разу не сомневался, и лишь удостоился очередного подтверждения, когда загребущие ручки доктора надавили на ногу.
- Оу, - на выдохе сквозь крепко сжатые зубы выдал продюсер.
Все остальное, крайне непечатное и более чем трехэтажное, он сумел удержать в себе. Это стоило большого труда, причем дважды. Второй раз мужчине захотелось выматериться на тираду по поводу осложнений и операции.
«Открыл мне Америку, чтоб тебя!», - скорее всего единственная цензурная мысль в потоке ругательств обращенных к эскулапу. Остальные же можно цитировать в приличном обществе только предлогами.
Да, утро выдалось для Энжа не из приятных. Уставший и голодный, нога ноет, лекции (а мужчина был более чем уверен, что предыдущие несколько фраз о его ноге – это лишь намек на прелюдию к страстному совокуплению врача и мозга пациента) о здоровье, и самое интересное доктор совсем не спешил ему помочь.
Тем не менее, Мараскино держал себя в руках, не позволяя своему настроению, давно рухнувшему куда-то ниже ноля, выплеснуться на хозяина кабинета. Он же профи, его врачом не напугать, не первый и не последний же раз на приеме. Разве что этот экземпляр несколько странный попался – в его глазах то и дело вспыхивал фанатичный огонек, из-за которого просыпался инстинкт самосохранения уговаривающий бежать, и ну в пень кофе с трюфелями.
Не послушался Энж-дурак, остался, даже вздернул уголки губ в подобии улыбки.
- А в сей гастрономический  набор входит обезболивающее? Или будем купировать попыткой напугать? – кинул продюсер весьма прозрачный намек Чезу.
То, что прописанные таблетки так и остались в номере гостиницы, Мараскино обнаружил еще на входе в агентство. Вот, кстати, еще одна причина плохого расположения духа. Самое любопытное, что Гра хи должен был первым предложить помощь, но по каким-то известным только ему причинам, делать этого не стал.
Единственным объяснением могло послужить только то, что на примере данной ситуации врач, возможно, хотел описать весь тот болезненный мрак и ужас, что ожидал Энжа в ближайшем будущем, если тот не ляжет на операцию. Продюсер был не против перспективы лечь под нож, только вот не изобрели еще технологии, позволявшей провести процедуру хирургического вмешательства и восстановления после него за несколько часов, и не выходя из съемочного павильона, что важно.

Чеззе все же был самым неправильным врачом из всех, что когда-либо встречались Энжу. Нет, среди них не было ни одного ярого фанатика здорового образа жизни, но конкретно этот доктор смолил прямо в кабинете, не утруждая себя заботой о здоровье легких пациента.
Хотя какие к черту здоровые легкие?! Мараскино выкуривал иногда и по две пачки в день. И все же оставался открытым вопрос, а не перепутал ли добрый доктор в тумане, то бишь дымовой завесе, таблетки? Узнать это можно было лишь опытным путем, а кто не рискует, в данном случае, тот хромает всю дорогу сначала до такси, а потом до номера.
«Вот таблоиды-то обрадовались бы…», - с этой мыслю Энж храбро проглатил предложенное Чезом лекарство.
- Можешь начинать снимать штаны, пока я тут занят, - предложил врач в приказном порядке.
На что продюсер лишь хмыкнул и ответил:
- Только штаны? Или будет... ммм... полное... обследование? - ощущение "блоха под микроскопом" никак не желало покидать Энжа, поэтому в нем зажглось почти мальчишеское желание смутить странного доктора.
- Хах, нееет. Вот когда сломаетесь полностью, тогда будет полный осмотр, всех частей, во всех местах, а пока довольствуемся только нижней частью.
Губы продюсера пытались расползтись в улыбку, но мужчина упорно контролировал мимику.
- Завтрак в трусах... семейная идиллия прям. Антураж, правда... ну, да и черт бы с ним! – с такими словами Мараскино отложил на кушетку сложенные брюки, дабы забрать из рук доктора обещанную порцию кофеина.
Чез вернул пас, вспомнив про весьма бодрящую альтернативу утреннему кофе. Эта словестная игра забавляла. Да и ситуация, в которой происходила сия беседа, тоже была специфичной: растрепанный мужчина, в котором с трудом можно было заподозрить врача, склонился у ног, тоже характерненько так, прозрачная субстанция на его пальцах…
Из анализа картины маслом выдернула фраза:
- Только прошу, не дернись и не пролей на меня кипяток, а то в травм. пункт придется ехать вместе.
Энжа мелко затрясло от еле сдерживаемого хохота. Ему как-то сразу вспомнилась пара историй, древних, очень древних, про то, каким образом и при каких обстоятельствах некоторые люди попадали в травматологию парами. В одной как раз даже завтрак фигурировал.
«Что же там было? Ах, да, блинчик на голую спину прямо со сковородки. Как итог травма полового органа повара и сотрясение мозга у желавшего отблагодарить партнера», - обновил в памяти концовку с той истории продюсер.
Мараскино аккуратно отпил из чашки обжигающий напиток.
- Ох, не кофе бодрит по утрам, - на распев проговорил он.
- Хм? - вскинутая бровь - Так сильно заинтересовало предложение про секс?
- Это вас так мои коленки будоражат? – притворно удивился Энж. - Я имел ввиду контрастный душ. Хотя в чем то вы, несомненно, правы. Если исходить из логики "Утро добрым не бывает - пара палок помогает!"
И чуть не подавился трюфелем, услышав ответ:
- Да вам и одной вполне хватит. А колени у вас ой-ей-ей.
Кое-как проглотив конфету и запив ее парой больших глотков кофе, чтобы не застряла по дороге, Мараскино решил-таки вернуть подачу.
- Вот теперь даже и не знаю, вспыхнуть ли мне от оскорбительно недооцененного потенциала, или признать твое «ой-ей-ей» комплиментом и зардеться в смущении, - якобы растерянным тоном расписался в сложности стоящего перед ним выбора Энж.

Уточнение о коленках вызвало лишь короткий смешок, но надо было отдать должное рукам врача. Они у него были божественны, по крайней мере, боль уходила, изгнанная в небытие холодком мази и горячими пальцами.
Правда, это лишило Энжа единственного маяка, на котором он концентрировался, чтобы не рассмеяться над Чезом в голос, откровенно и от души – уж больно тот был забавен в своей растрепанности и некой неуклюжести, когда дело касалось непосредственно него. Вот и сейчас врач просто-напросто уляпался в мази,  причем следы на его мадам сижу (весьма, кстати, аппетитной) вовсе не собирались отмываться, проявляясь даже сквозь мокрые пятна. Мараскино из природной вредности не стал сообщать об этом доктору – нефиг было проходиться по вопросу о палках.
Ах, еще одна попытка поязвить? Увольте, брюки дороги как память, Энжу в них еще в самолете лететь через несколько часов, а сомнений в том, что в аэропорт он поедет прямо из агентства, у него не было.
- Ну, так что, мы добровольно в больницу ляжем или будем дальше хромать? – больной вопрос все же прозвучал.
Энж в приступе слабости иногда даже подумывал лечь в больницу, но останавливался каждый раз, когда уже было собирался изменить рабочий график – слишком много еще не сделано. Поэтому, недолго думая, продюсер просто достал свой телефон и открыл приложение с расписанием, оно было законектино с тем, что крутилось на сервере телекомпании, его основного, пока что, работодателя. Затем просто протянул устройство врачу.
- Найдешь время - лягу без вопросов, - «А ты его там не найдешь».
На данный момент там конечно было «окно» в июле, но сомнительно, что оно продержится до конца дня.
Как не передохли? Элементарно! Небольшая квартирка на самом верхнем, бойлерном, этаже телестудии регулярно превращалась в «лежбище котиков» по принципу «где упал, там и уснул» благодаря теплым полам и наличию спальных мешков. Это для зрителей телевидение – страна грез, на деле – это общага и семья, с которой врагов не надо. А еще есть круглосуточная столовая. Еду иногда поднимают прямо в съемочный павильон. И в гримерке в шкафчике целый батальон баночек с витаминами и минеральными добавками…
- И над чем же ты так работаешь, что времени свободного совсем нет? Или на разговоры со мной у тебя тоже нет времени?
«Он что серьезно? Ладно, мы не гордые, объясним».
- У меня свое телешоу. В графике синем отмечены съемки, красным – эфиры. Зеленый цвет – это совещания. А желтые и оранжевые метки касаются проектов, по которым я сопродюсер. Но, думаю, это мало о чем говорит. За каждой красной датой стоят дни работы. Обывателю, уж извини, кажется, что это просто. Пришел гость, мы с ним поговорили перед камерой о том, о сем, и, ву а-ля, эфир готов. Че делов-то? Всего сорок минут плюс реклама. На самом деле съемки, а это от трех часов до нескольких дней, лишь вершина айсберга. Сначала идет подсчет рейтинга возможного гостя, прогнозирование в динамике и подсчет затрат на корректировку данных. Далее сбор всей информации, ее проверка. Затем переговоры и утрясание  вопросника. С тем, что останется выйти на рейтинг необходимый для рекламодателей невозможно. Но я справляюсь, передо мной раскрываются. Но чтобы это произошло, приходиться участвовать в процессе от и до. Изучить гостя полностью. И все вроде бы ничего, да только зыбко все в этом мире. Поэтому на каждую красную дату мы снимаем по два-три эфира. А еще есть несколько проектов, не терпящих моего долгого отсутствия. Иначе вылетят с канала. Я финансово в них заинтересован, но это семечки, я на них учусь и получаю бесценный практический опыт. Если сравнивать, то это как аспирантура  для врача. Еще вопросы?
Все это Энж выдал тоном обычной светской беседы, и, отставив чашку, стал одеваться, убедившись, что треклятая мазь окончательно впиталась.